The Glitch Mob – Bad Wings

Эффи была счастлива.

Тур Победителей, ее Победителей, тех самых трибутов из Дистрикта Двенадцать. Детей, которые никогда не выигрывали.

Кажется, шаблон, наконец, сломался.

И как же она была рада понимать, что вернулись в родной Дистрикт два человека. Совсем не в мрачных гробах с белоснежными розами в руках. А живые, настоящие дети, которым посчастливилось теперь жить в любви, гармонии и богатстве.

Слава Панему. Слава стране за такую возможность, действительно божественный дар, милость Президента и согласие всех жителей. Наверно, в тот день сошлифсь все звезды, планеты встали в нужный ряд, а созвездия знаменовали удачу Питу и Китнисс. Все играло в их пользу. И Дистрикты увидели милосердие Капитолия во всей красе, рассмотрели все блики на гранях его благородства и теперь должны работать еще усерднее во имя Панема.

Мисс Бряк широко улыбалась, рассказывала про мужество своих трибутов и неизменно произносила оды государству, не забывая прославлять Президента, который дал влюбленным шанс. Дива была словно птичка: легкая на подъем, яркая и с красивыми речами, которые околдовывали слух. Она стала центром внимания на ближайший год до новых Игр и наслаждалась каждой минутой, не забывая напоминать окружающим, что Дистрикт Двенадцать все-таки чего стоит.

Эти вечеринки, званые ужины и праздники – все это стало упорядоченным хаосом таких сладких грехов, так манило и привлекало, что Бряк посвятила себя целиком такому прелюбодеянию. Наряды, знакомства, украшения, парики, блестки – она каждый раз подтверждала звание Дивы и удивляла окружающих манерами, глупым щебетом и внешним видом.

Типичная капитолийская забава: быть в центре внимания, чтобы не быть собой.

Когда ты окружен толпой или готовишься к очередному мероприятию, то в голове нет места неразумным мыслям, подозрениям и, конечно, воспоминаниям. Все это меркнет в великолепии столицы, в ее пафосе и помпезности. Сопровождающая получила то, о чем так давно мечтала. Наконец, ее заслуги были оценены, и Эффи не желала прекращения этого праздника. Для нее вновь все было просто и понятно. Никаких серых цветов, мыслей о диктатуре и задушевных бесед.

Капитолий был самым опасным и ядовитым лекарством. Он попадал прямо в сердце и затмевал разум. И Дива была совсем не против такой панацеи. Ей было это необходимо, и Панем как всегда помог своей верной слуге. Безвозмездно вернул ее в строй покорных игрушек-граждан, даруя за повиновение яркую мишуру-одежду и золотые украшения с блестящими камнями.

Дорогая клетка для лучших людей.

Пожалуй, лучше, чем угольная пыль на истощенных голодом детских лицах.

Бряк, несомненно, предстояла титаническая работа. Речи ее Победителей, договоренности по поводу их места проживания и различных мелочей при пребывании в Дистриктах, встречи со стилистами, составление графика и контроль над ситуацией, ведь самое главное, чтобы ни малейшая деталь не выбилась из идеально отлаженного механизма. По сути, именно на плечи капитолийки и легли основные трудности. Трибутам только и оставалось, что играть самих себя, выглядеть безупречно стараниями стилистов и читать заранее приготовленные бумажки. У ментора были самые простые обязанности: впихнуть свое тело в дорогущие одежды из Капитолия и не слишком напиваться на камеру.

И Эффи казалось, что ничего не может испортить пик ее триумфа, долгожданный Тур. Она думала, что все пройдет идеально и ни что в этой стране не испортит волшебных моментов приветствия победителей во всех уголках страны. В своих мыслях Бряк рисовала восторженные крики, цветы и аплодисменты. Овации, конечно, должны преподноситься Китнисс и Питу, но этого достаточно сопровождающей, которая столько лет провожала на перроне мертвецов.

А проблемы появились с самого начала, в Одиннадцатом.

Вместе восторга была тишина, слезы в глазах и свист. Те самые нотки, которые Сойка произнесла на Арене, ее выдуманная песенка, а ныне гимн для отчаявшихся. У Эффи от короткой мелодии прошлись мурашки по коже; атмосфера не самая приятная.

Дальше начался один сплошной кошмар: миротворцы, старик, выстрел. По рядам пошел гул, Победителей втащили внутрь, а у Китнисс, кажется, был приступ истерики. Хмурый Хеймитч, еще секунду назад находившийся так близко, что при необходимости его можно было взять за руку, уже уводил Эвердин на чердак ветхого Дома Правосудия, оставляя сопровождающую в полном смятении.

И тогда ее начали одолевать сомнения.

Мысли, словно язвы, затуманили сознание, а Эбернети лишь отрицательно покачал головой, когда они возвращались в поезд. И это вызвало еще больше подозрений, ведь эти тайные разговоры, которые моментально прекращались, стоит Эффи лишь появиться в купе, намеки и неясные фразы только усугубляли положение.

Бряк понимала, что что-то происходит, но не могла найти путеводную нить среди этого мрака. Ментор лишь молчал или отнекивался, а влюбленные большую часть времени проводили за запертыми дверьми собственных покоев. Помочь Диве никто не мог, а блистательного Капитолия не оказалось рядом, чтобы уничтожить все вопросы одним движением.

Это продолжалось. В других Округах, словно чума, расползались сойки на картонках, мелодия-свист и дурацкий жест, будто вызов самому Панему. В тех редких случаях, когда команду Двенадцатого выпускали на сцену вместе с бывшими трибутами, Бряк казалось, что она видит огонь ненависти в глазах этих людей. И ей совсем не хотелось понимать, почему они так поступают. Женщина не желала вновь тех забытых чувств, тех несобранных мыслей и осколков самой себя. Хватит. «Панем всегда» – эта вечная истина. Единственное, во что стоит верить.

Сопровождающая уходила с помоста последней, после своих Победителей, после их ментора, когда миротворцы буквально дышали в спину. И стоит только обернуться – она видела смерти, кровь на земле и стражей порядка, будто воронов среди пира мертвых. Ужасающая картина, появляющаяся во снах. Словно морок, наваждение, самый страшный кошмар.

Значит, в Панем верят не все?

Капитолийка знала, что спасать ее никто не будет. Ей самой нужно забыть правду, не видеть действительности и жить в том привычном мире, где яркие краски и нет никакой войны. Ведь кто-то же должен поднимать дух? Кто-то всегда должен улыбаться, верить в лучшее и олицетворять командный настрой. Пока остальные заняты своими душевными переживаниями, а также погибшими со свистом на устах, Эффи продолжала быть глупой дурочкой и радовать своей наивностью окружающих. Она все также играла свою роль и стремилась затеряться в ненастоящих масках.

Второй Дистрикт должен был быть шагом на пути к долгожданной победе. Дисциплинированный округ профи, где каждый знает себе цену, готов побороться со смертью и выиграть. Место, где живут сильные люди без земных слабостей. И даже в этом Райском саду оказался Змей-искуситель. Подлое создание, которое испортило столь потрясающий плод.

Дива иногда сомневалась в реальности происходящего: настолько все события в Дистриктах были похожи друг на друга – речь, свист, смерть. Как заранее спланированный сценарий, четкая Игра. И самая большая Арена – жизнь.

- Они скоро вернутся. – Произносит Эффи с улыбкой, подходя к Питу. – Ты ведь знаешь, Китнисс. Она слишком тяжело все переносит, а Хеймитч всегда мечтал реализовать себя в роли заботливого родителя.

Несвязный бред, несмешная шутка, но Мелларк кивает и даже выдваливает из себя подобие улыбки, чтобы окончательно не испугать мэра, некоторых чиновников Второго и самого себя. Бряк видит, что он знает правду, и держится за нее слишком сильно, чтобы сказать хоть слово. Зато на его лице, в обеспокоенном взгляде читается каждая эмоция, страх и попытки взять себя в руки.

Он еще ребенок. Мальчишка, который рано стал взрослым, а теперь пытается нести в гору непосильную ношу.

- Ужин ровно в семь, если не передумаете. – Вновь расписание, которое ставит в рамки и все еще спасает от беспорядка. - Завтрак будет рано, в Первый мы приедем совсем скоро, так что советую поужинать перед сном. Вам нужны силы, мои дорогие, чтобы блистать завтра!

Но никто, кажется, не обращает внимания на эти оптимистичные слова, и через несколько мгновения Эффи вновь остается одна. Она лишь кивает и отмечает, что, возможно, завтрак стоит сделать поплотнее, ведь победители явно не выйдут к ужину.

В купе сопровождающую ждал заслуженный отдых, прохладная комната и полное умиротворение. Тишина, полумрак – это все, что было нужно, поэтому Дива сбрасывает с себя модную одежду, заворачивается в одеяло и решает просто отдохнуть, набраться сил и терпения. Ведь сегодня она, наконец, сможет спросить. И обязана получить ответ. Так больше продолжаться не может.

Вагон-ресторан встретил ее унылым молчанием, полным столом еды и ментором с бутылкой в кресле. Он не постарался включить свет и, похоже, наблюдал за пейзажем, который так стремительно менялся за окном. Бряк внезапно осознала, что Хеймитч также устал. Он ответственен за Китнисс и все еще пытается держать ситуацию в руках. Как жаль, что у него это выходит не так хорошо, как опустошать бутылки из бара.

- Знаешь, за все эти годы Капитолию давно пора или выставить тебе счет за выпитый алкоголь, или уменьшить его количество в поезде. Мне кажется, у нас всегда самый пьяный рейс.